Интервью с Рэгги-ветераном, который на Ямайке был популярнее Боба Марли.

В то время как Боб Марли в конце 70-х завоёвывал международную славу, на его родной Ямайке гораздо более популярным был другой артист. Даже песни Боба Марли ямайцы предпочитали слушать в его перепевке. Конечно же, это Джонни Кларк. вряд ли кто расскажет лучше о его жизненном и творческом пути, нежели чем он сам! Журналист Ангус Тейлор (Angus Taylor) застал Джонни Кларка воскресным днём в Кингстоне в чудном садике недалеко от дома певца. Тот был общителен, разговорчив и гораздо более прагматичен, нежели представляют его фанаты, опираясь на раста-имидж кумира. Кларк поделился многими интересными фактами и некоторые удивят даже самых преданных его фанов. Итак, начнём от начал:

Q: Где ты родился и вырос?

A: В 13-м районе Кингстона, в Витфилд-Тауне, там же и вырос. Ходил в начальную школу Руссо, затем в колледж недалеко от дома. После устроился в компанию Grace Kennedy в гавани, где один из преподов работал менеджером и подбирал из студентов себе штат. Я выставлял счета, бухгалтером не был, просто выписывал их. Фирма занималась продуктами питания. Они много чего производили, долгие годы, крупнейшие тут на местности. Много разного бизнеса, даже денежные переводы осуществляют, как Western Union. Крупные игроки в нашей стране.

Q: Значит ты окончил колледж?

A: Да, образование получил, но на вышку учиться не остался. Ямайский колледж подразумевает, что можно получать разные степени. Кто не шёл дальше, мог устроиться в Grace Kennedy, где давали молодым работу. Сразу после колледжа ты оказывался не безработным на улице, а получал работу.

Q: В Растафарай ты пришёл с подачи старшего брата?

A: Да, о Раста я узнал дома, от старшего брата. Кстати, дрэды он не носил, но рассказывал многое — я рос на его рассказах. И друзья его к нам приходя, всегда говорили на Раста-темы. Так это внутрь меня и проникло. Они ещё всё время так громко скандировали: «Растафарай! Селассие Ай” — особенно в грозу, когда молнии били и гром гремел. Брат говорил, что это подготовка к пришествию Императора и Тот так опрашивает своих воинов, прежде чем трубить финальный сбор.

Матушка же моя была совсем на другой волне. Сфокусирована на Христианстве. Ходила в церковь и нас, детей, водила. Мы пели в хоре на воскресных службах. Она ни одной службы не пропускала. И по будням тоже — мы приходили из школы, она нас встречала, кормила, и шла в церковь на ночные бдения. Со временем брат стал этому противиться. Но он был намного старше, а я ещё ребёнок, поэтому ходил с мамой. Брат же уже мог сам о себе заботиться, хотя мы и жили под одной крышей, у него была работа. Я же, ещё ребёнок, был привязан к маме. Всегда, когда у неё было свободное время, она шла в церковь и меня брала, одного не оставляла.

Помню, если я хотел спать, она расстилала одежду на полу и покуда я спал, остальные вокруг продолжали славить Бога и петь Алилуяй! А я спал прямо там под ногами. Когда всё заканчивалось, она меня будила и мы шли домой. А ещё по воскресеньям мама любила готовить. Кремовые пироги пекла и всё такое. Если идёшь с нею в церковь в воскресенье, она непременно там всех угощала. Я любил её стряпню и она знала это. Если я отлынивал от службы — ни кусочка мне не перепадало.

Q: Так петь ты значит в церкви начал?

A: А как иначе то! Там всё и началось. Хотя по правде, в школе я достиг ещё большего. Ходить в Ямайский колледж было благословением. Как переходишь в средние классы, старшеклассники в обед заставляли младших развлекать их пением. Только в нашей школе была эта традиция. В других школах дедовщина была иной — тебя хватали по рукам и ногами, раскачивали и кидали наземь. Это называлось бомбёжка. В нашей школе этого не было — мы должны были петь старшеклассникам

Q: Иан Льюис из группы Inner Circle мне рассказывал, что кто пел плохо, тому потом воском свечным капали на руки.

A: Да? Ну он постарше. Может у них так было. Когда я пришёл в школу, он уже на пару классов опережал меня. Я в 1967 начал учиться, а он где-то с 1965.

Q: Значит, ты пел для старшеклассников. Им нравилось?

A: О да! Я стал своего рода школьной знаменитостью. Много позже я как-то выступал в Канаде на мероприятии для старшеклассников — меня позвали те, кто в мой колледж ходили. И я помог их Ассоциации в сборе средств на компьютеры и всё такое. Так вот, они сказали, что я был им спасением, потому что обычно петь заставляли каждого, но как просекли, что моё пение — самые сливки, других уже не третировали, коли я был поблизости! Все на мне фокусировались. В обед спецом меня выискивали.

Q: А вот поподробнее — ты значит учился в одной школе с ребятами, что затем организовались в такие группы, как Inner Circle и Third World?

A: Да, Айбо Купер тоже у нас учился. Но он был ещё старше. Классов на 6. А со мною учились вместе Тедди — сын Карлтон Александра, менеджера из Grace Kennedy, а также Питер Блейк, который потом в политику подался.

Q: Можешь рассказать о своём брате Эрике? Он же у тебя барабанщиком был и учился в знаменитой музыкальной подготовкой католической школе Alpha Boys?

A: Он так мотивировал, когда приезжал на каникулы. Они там жили на пансионе. На Рождественские каникулы всегда приезжал и проводил время с семьёй. Они в Альфе не только музыкой занимались, ещё и на спорт упор был. Брат был хорошим футбольным вратарём. Он мог и на воротах стоять и на поле играть. Но больше на музыке фокусировался, поэтому каждый его визит наполнял дом музыкальным вайбом.

И вот оба мои брата прибились к группе, где ещё другие 2 парня играли. Обычно они собирались за углом нашего дома и я слышал, как они поют — практиковали вокальные гармонии. Тогда такие группы были в моде. Так что Эрик по-началу то не был барабанщиком, начинал как певец. Я даже не знал тогда, что он в Альфе на барабанах занимался. Уже после Альфы он перешёл на территорию музыкантов. Они тогда кучковались все в центре Кингстона. На Оранжевой улице, где гнездились продюсеры: Принц Бастер (Prince Buster), Джо Гиббсон (Joe Gibbs), Мисс Поттингер (Miss Pottinger). Там же студия Randy’s у Винсент Чина (Vincent Chin) была. Банни Ли тоже там обитал.

Q: Пристанище безработных музыкантов?

A: Да, так то место звали. Вот там мой брат и стал зависать, вместе со своими друзьями по Альфе, барабанщик Лошадиная Морда (Horsemouth Wallace) был его основным корешем. Но они все держались друг за дружку. Куда один шёл, туда и все двигали.

Я уже тогда понимал, как надо петь, и мне нужно было как-то подняться на новый уровень. Петь я умею, значит надо пробовать записаться? Не вариант — быть хорошим певцом, но сидеть дома и петь для себя и родни. Это эгоистично. Я подумал — надо, чтоб обо мне знали, а песни распространялись. Путь один — ехать туда, в центр, где располагались все эти офисы звукозаписывающих компаний, тусоваться с музыкантами, обивать пороги — ходить от одного продюсера к другому. Все они были там — Клэнси Экклз (Clancy Eccles) и Рупи Эдвардс (Rupie Edwards) на одной улице, за углом Гленн Браун (Glenn Brown).. Все в одном районе сконцентрированы. А чуть выше располагался офис лейбла Downbeat Коксона (Coxsone Dodd), а от неё снова за углом — студия Treasure Isle Графа Рида (Duke Reid) — не возьмёт один, так другой. Вот так я там и ходил кругами, покуда меня не подобрал Банни.

Q: А это правда, что ты чуть было не начал записываться у Коксона?

A: Да, потому как я дружил с Якоб Миллером (Jacob Miller из группы Inner Circle), были с ним как спарринг партнёры. Он был ещё тем сорванцом, что постоянно создают проблемы! Если решил с ним тусовать, будь готов ноги уносить. С ним всегда надо было быть на чеку. Любил бросаться всем подряд. Видит манго лежит — берёт и кидает в автобус или человека какого — и приходится улепётывать! Но это всё было озорство, поразвлечься больше.

Он ходил на Downbeat регулярно, потому как на школу забил. Я же учился. Ради мамы. Для родителей в то время музыка точно не была в числе приоритетов. Никто не верил, что так можно достичь успеха. Они старались отправить детей на юриста или доктора, или ещё какое высшее образование. Поэтому тусоваться к Studio One я мог приходить только когда время оставалось после школы. Однажды Джейкоб замолвил за меня словечко певцу и продюсеру Бобу Энди (Bob Andy): “Слушай, Боб, зацени как парень поёт. Мог бы написать для него песню?”

Но у меня не было возможности ловить свой шанс там каждый день, надо было в школу ходить. Поэтому так ничего и срослось тогда. Я тогда не знал, как у них там устроено — уже потом понял, что на Downbeat нужно было буквально караулить удачу. Мы заходили в этот бизнес, когда он уже был максимально жёстким. Во времена Рокстеди всё было гораздо проще. С другой стороны с песнями ситуация поменялась — им в основном давали записывать каверы, они адаптировали песни других жанров.

Q: Американские?

A: Точно! Очень мало кто из того поколения пел оригинальные темы. Когда же я пришёл в индустрию, нам такой халявы уже не было. Уже никто не хотел песен, которые и так игрались на каждому углу. Требовался креатив, оригинальность. И продюсеры говорили приходить на прослушивания с песней, которую они ранее ни разу не слышали. Только за оригинальные песни можно было получить денег, потому что..

Q: Их стали прижимать правообладатели?

A: Именно! Если запишешь песню, сделанную изначально в Америке, оттуда могли заявить. Но такой расклад сработал мне на руку. А продюсеры теперь искали тех, кто мог сам писать новые песни.

Q: Можешь рассказать, в каких-то конкурсах талантов ты в те времена участвовал?

A: Тогда люди меньше слушали записи, это было время живых концертов, любительских выступлений во всех этих маленьких клубчиках, где пели артисты, не наработавшие себе широкой известности. Вот почему парень по имени Тони Мак (Tony Mack) играл столь значимую роль — он искал в этих местах тех, кто действительно обладал талантом. Мог помочь стать более известным на сцене, но автоматом это не гарантировало переход в категорию записывающегося артиста.

Впервые я записался только когда пришёл к продюсеру Клэнси Экклзу. Хотя нет.. На студии Federal, где я встретил звукорежа по имени Советчик (Steer). Он записал со мною песню, но она никогда так и не была выпущена. Но зато я получил первый студийный опыт у микрофона.

Q: А что это была за песня?
A: Да просто какая-то небольшая импровизация. По тем временам, может она была и не плоха, но конкуренция была слишком высока.. По воскресным вечерам Рупи и Кэнси устраивали прослушивания. Надо было подняться к Дереву на Полпути и Рупи сидел там. С ним были басист Флабба (Flabba Holt) с гитарой и ди-джей Президент Коротышка (Shorty The President). Во дворе собиралось множество начинающих артистов — Барри Браун (Barry Brown), Сахарный Майнотт (Sugar Minott), Жёсткий Тони (Tony Tuff), тостер ДЖА Вуш (JAH Woosh), группы The Diamonds и The African Brothers, — это из тех, что помню.

Один за другим мы представали пред продюсером и надо было петь свою песню, а он слушал и такой: «Эй, малой, эта песня похожа на ту, что я уже слышал», или «Думаю, тут надо добавить припев», или «надо бы дописать ещё куплетик». Если заворачивал, говорил приходить через месяц и поменять всё, как он сказал. Мне свезло — я начал петь песню ‘Джули’ и он отобрал меня. Оставил ждать результатов, потому что всех, кто ему понравился он оставлял там же в уголке послушать следующих претендентов.

Рупи сидел на стуле, как и подобает продюсеру, отслушивал артистов, чтобы понять, какая песня звучит достойно для студийной записи. Обычно он просил пару песен, потому что на семёрке тогда ещё (не было Даб-версий) печатали потенциальный хит на одну сторону и песню попроще на оборот. Я пришёл в индустрию ещё до времён версий. Тогда на обороте сорокопятки была другая песня, менее сильная, чем на стороне А. Поэтому продюсеры искали того, кто мог выдать сразу две стоящие песни.

Вот как мы заходили тогда, через такой жёсткий отбор. Никакой халявы! Ты должен был выдать класс и судьи выносили вердикт, но если тебя отбирали ты слышал желанное: “Да, на следующей неделе готовься и приходи в студию”.

Q: Можешь подробнее рассказать, как ты работал с Клэнси и Рупи?

A: Наверное, именно Клэнси был тем, кто реально хотел, чтоб я пробился. Когда я ещё обивал пороги студий. Банни уже потом нарисовался. В те дни, если ты жил где-то в деревне, было непросто приезжать в Кингстон, чтобы начать записываться. Но я день за днём приезжал туда. Если уж выходил из дома, использовал любую возможность туда попасть. Постепенно оброс связями, знакомствами, но могу сказать, что именно через Клэнси, как и многие другие, встроился в этот процесс.

Клэнси узнал меня, когда услышал, как я пою песню ‘Бог Создал Море и Солнце’. Ему понравилось и он посоветовал пойти в тот же вечер к Гарри Джонсону (Harry J). Так я и поступил — Гарри дал мне шанс записать эту песню. Для меня это был прорыв, хотя релиз был некоммерческим — тестовый дабплейт с белой этикеткой (white label). На таких дабплейтах он даже не заморачивался обычным шрифтом напечатать что-то. Так что я и понятия не имел — всерьёз это или нет. Но так или иначе он дал мне эту попытку. Впрочем, конкуренция был очень жёсткой. Этого ещё было недостаточно, чтобы выстрелить.

В те времена все, кто пел, были настоящими профи. Так что если ты приходил с чем-то ординарным, тебя попросту игнорировали. Даже до студии не допускали. А если и записался, запись не обязательно рассматривали как непременный хит по причине высочайших стандартов. В тираж пускали только самые-рассамые. Проходной балл был выше 50, а то и 60 из 100. Поэтому даже сама запись ещё ничего не значила, если её вдруг не замечала публика. Поэтому никто даже не заморачивался с дизайном яблока (этикетка пластинки). Не раскрученных артистов нарезали на дабплейты без указания имени и песни.

Рупи так поступал всегда, но кто тогда за меня замолвил словцо, это Царь Тубби. Они имели связи по работе, а Тубби не брезговал и даже предпочитал ставить новые, ещё непопулярные песни, что не были на слуху благодаря радио-эфирам. Потому что если ты специально шёл на танцы и слышал там песню, что и так крутят на радио, это уже не было так интересно. Причина, по которой Тубби столь уважали как селектора — как раз те редкие, никем ранее не слышанные песни, что он ставил. Оставшись дома, не пойдя на танцы, ты мог их больше никогда не услышать. Он старался предугадать и играть то, что ещё не вышло в тираж, но непременно будет издано вскоре.

Q: Эксклюзив был в почёте?

A: Да, дорелизные дабплейты! Именно как дабплейт песня ‘Wondering’ стала моим первым хитом танцполов. В те времена радио фокусировалось на R&B, американской музыке. Включи FM — там была американская стилистика: Chi-Lites и The Supremes. А Рэгги, из за которого ты слушал радио, со студий Studio One или Treasure Isle, играли только в специальных программах. Чтоб туда попасть надо платить было. На Рэгги выделяли час, например, с 9 до 10. Так что надо было заплатить, чтоб попасть в эфир.

Так вот. Центр Кингстона служил точкой притяжения, там было много развлечений, включая спорт-зал Дракона на юге. Они проводили танцы. Я в центре никогда не жил. Ходил туда через парк Уолтэм, 13-й район, Уитфилд. Когда приходил туда, там всегда было полно народу. Битком! Тогда люди любили слушать саунд-системы. Однажды в ночь играл Тубби, а я не смог быть. На следующее утро один из братишек подошёл: «Парень, ты просто обязан был послушать Тубби прошлой ночью — он поставил твою песню ‘Every Day Wondering’ и весь танцпол подпевал!»

Сам Тубби поставил мой сингл в Драконе! Тогда то всё как раз и завертелось у меня..

Но об этом мы прочтём в следующий раз. А покамест не забывайте, что теперь нас можно слушать либо по-старинке онлайн: reggaeuniverse.ru
либо в бесплатном мобильном приложении: https://play.google.com/store/apps/details?id=eu.ctwoon.reggaeuniverse

Читайте так же:

Автор: DJ Blezzy

Селектор Blezzy - один из основателей проекта радио Рэгги-Вселенная. Собирает и играет Рэгги и другие стили Карибской музыки с 2000, участник саунд-системы Culture Horn, а также входит в промо-группу Russian Soca Movement. Открыт для сотрудничества и букинга.

Интервью с Рэгги-ветераном, который на Ямайке был популярнее Боба Марли.: 1 комментарий

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *